Развивая ту или иную локацию, грамотный девелопер всегда начнет с погружения в ее историю, учтет особенности восприятия горожанами сложившихся форм и пропорций, приложит усилия, чтобы сохранить атмосферу и воссоздаст то, что было утрачено. По крайней мере, именно этого ждут москвичи, когда в историческом центре начинается новое строительство или реставрация. Судя по этой колонке, как раз такой девелопер поделился с HomeHunter историей одной из самых старинных и самых любимых москвичами локаций - Китай-города.
Ирина Лосева, директор по продажам ГК INSIGMA
То, что Китай-город, который сегодня называют «главной новой элитной локацией Москвы», долгое время оставался самым недооцененным девелоперами районом, отчасти спасло его от уничтожения. Первый современный дом здесь появился только в 2010 году, а предложение жилья и на вторичном, и на первичном рынке весьма ограничено до сих пор.
Под китайской стеной
Правда, споров вокруг того, что относить к району Китай-города сегодня не меньше, чем вокруг происхождения названия. Одни историки настаивают на границах в пределах собственно Китайгородской стены, другие предлагают учитывать «городскую ментальную карту», включающую еще и внушительную часть Белого города. С топонимом, впрочем, вариантов ещё больше: кто-то вспоминает русское «кита» (вязка жердей; что-то плетеное в пучок или косу), кто-то — итальянское сitta (cittadelle — цитадель, укрепление), тюркское «катай» (город-крепость), кто-то — даже английское city. Есть версия Гиляровского, считавшего, что название пошло в народ с легкой руки Елены Глинской от Китай-городка на Подолии, и «рыночная» версия Кондратьева, относившего происхождение названия к Китаю (которым тогда называли все рынки в мире), и «китайке» (а так говорили про любую заморскую ткань). Сама Китайгородская стена была построена по приказу Елены Глинской на месте рва с земляным валом и бревенчатых укреплений Петроком Малым, заложившим сразу четыре башни с воротами — Сретенскими, Троицкими, Косьмодемьянскими и Всехсвятскими. Стену построили за три года, она ограждала 63 гектара вдоль Москвы-реки от Кремлевской Беклемишевской башни, поднимаясь к Новой площади и доходя до Арсенальной башни. Военное значение стена утратила в XVIII веке, а в 1782 году Франческо Рузка начал её реставрацию, отремонтировав участок до Варварских ворот — потом деньги кончились.
Гравюра Ф.К.Лориса по рисунку Ж.Делабарта. 1796 г.
К 1800 году у Москвы-реки была оборудована набережная, стена оказалась наполовину в земле и ветшала, территория вокруг распродавалась за копейки, к башням пристраивали лабазы, конюшни, сараи и лавки. В итоге уже к 1807 году обрушился участок Китайгородской стены в 23 сажени (около 50 метров). Укрепление продолжало ветшать, и ещё шесть саженей стены были снесены в 1870 году для строительства Третьяковского проезда. Уже через два года московские купцы предлагают снести всю стену, но протесты археологического общества, утвердившего специальную комиссию по охране стен Китай-города, её спасают.
В восьмидесятых годах девятнадцатого века башня у Третьяковского проезда сдаётся в аренду Обществу тёплых рядов под склад, а с девяностых годов начинается обустройство других башен под архив Губернского правления. Уже к концу девятнадцатого века Китай-город называют «новым деловым центром Москвы» — помимо лавок, здесь появляются биржа, банки, конторы, доходные дома. На Никольской работала и большая часть книжных магазинов, включая самый известный магазин И. Сытина. В конце девятнадцатого века в районе строят Верхние (современный ГУМ) и Средние торговые ряды.
Тогда же специальная Комиссия по осмотру стены констатирует её «ужасающее состояние», а Сергей Родионов проводит реставрационные работы. Стене не слишком везло и дальше, хотя её исследованиями и реставрацией занимались в разные годы Пётр Барановский, Николай Марковников, Иван Машков и Игорь Грабарь. Последний писал: «Во многих местах стена кажется бесследно исчезнувшей и для открытия ее нужно производить настоящие раскопки, а кое-где она и действительно срыта до основания и на ее месте воздвигнуты новые сооружения. Жители соседних домов развели здесь яблони и рябины и завели настоящее огородничество, от которого стены приходят в полное разрушение». В итоге Моссовет все-таки принимает решение организовать полную реставрацию Китай-города, которой сначала руководил Виноградов, а потом, в 1926-1928 — Всеволожский и Сухов. Работы шли до начала тридцатых, хотя параллельно с ними в Моссовете постоянно предлагали снести всю стену для закладки новых проездов и расширения улиц.
И, несмотря на протесты реставраторов и градозащитников, уже в 1933 году Китайгородскую стену решают разобрать на стройматериалы для Метростроя. Сносить начали от Третьяковского проезда, и по воспоминаниям писателя Льва Никулина, «на глазах исчезала стена, отделявшая Китай-город от города Москвы». Кстати, наземный вестибюль станции метро «Дзержинская» (ныне «Лубянка») появился на месте снесённого участка Китайгородской стены.
Название Серебрянической набережной напоминает о слободе серебряных дел мастеров, которые здесь располагались.
Однако кое-что всё-таки сохранилось (участок на площади Революции, часть фундамента Варварской башни в подземном переходе), и в начале семидесятых было принято решение о реставрации стены вдоль Китайгородского проезда. Тогда же был представлен проект восстановления Китайгородской стены с башней на Театральной, но частично реализован он был только при Юрии Лужкове. Затем работы то возобновлялись, то прекращались (так, в 1995-2000 гг. были построены Воскресенские ворота, участок с Круглой башней и фрагмент у арки Третьяковского проезда). Воссоздание стены, из-за несоблюдения вида и размеров, постоянно критиковалось, но в середине нулевых годов мэрия Москвы заявила об очередных грандиозных планах восстановления стены и ожидающем москвичей и гостей столицы аттракционе: все желающие смогли бы пройти по верху стены шириной три метра с видом на русло Москвы-реки и центр. Однако, планам сбыться было не суждено.
Белый город
Повторимся, что исторические границы Китай-города включают в себя всего два квадратных километра: Красную и Биржевую площади, Зарядье, Никольскую, Ильинку, Старую и Новую площади; на севере границы заканчивались у Охотного ряда, на юге — у Москвы-реки, а на западе — у Лубянского проезда.
Однако, уже к середине двадцатого века в Москве обозначаются так называемые ментальные границы Китай-города, включающие довольно внушительную часть Белого города — с Маросейкой, Покровкой, Яузским и Покровским бульварами (и появляющимся же в фильме «Покровские ворота» дом 1937-41 гг. постройки на Яузском бульваре), Солянкой и пр. Сегодня, говоря «Китай-город», имеют в виду и Ивановскую горку, и Хитровку, и Серебряники, и часть Чистопрудного бульвара — улицы и переулки территории входят в разные районы ЦАО (Тверской, Басманный, Таганский).
В «народные» границы Китай-города москвичи приходят и приводят гостей, чтобы показать то, что еще осталось от старой Москвы.
«Хитров рынок почему-то в моем воображении рисовался Лондоном, которого я никогда не видел, —писал Гиляровский в «Москве и москвичах». — Лондон мне всегда представлялся самым туманным местом в Европе, а Хитров рынок, несомненно, — самым туманным местом в Москве. Большая площадь в центре столицы, близ реки Яузы, окруженная облупленными каменными домами, лежит в низине, в которую спускаются, как ручьи в болото, несколько переулков. Она всегда курится. Особенно к вечеру. А чуть-чуть туманно или после дождя поглядишь сверху, с высоты переулка — жуть берет свежего человека: облако село! Спускаешься по переулку в шевелящуюся гнилую яму. В тумане двигаются толпы оборванцев, мелькают около туманных, как в бане, огоньков. Это торговки съестными припасами сидят рядами на огромных чугунах или корчагах с «тушенкой», жареной протухлой колбасой, кипящей в железных ящиках над жаровнями, с бульонкой, которую больше называют «собачья радость»… А кругом пар вырывается клубами из отворяемых поминутно дверей лавок и трактиров и сливается в общий туман, конечно, более свежий и ясный, чем внутри трактиров и ночлежных домов, дезинфицируемых только махорочным дымом, слегка уничтожающим запах прелых портянок, человеческих испарений и перегорелой водки».
Хитровская площадь
Многие здания, которые помнили дядю Гиляя, были живы-здоровы ещё совсем недавно или сохранились до сих пор: и дом Бунина в Хитровском переулке, и дом-утюг в Певческом, и ночлежный дом Ярошенко-Степанова в Подкопаевском. На Хохловке же с годами возник целый арт-квартал — с творческими мастерскими, галереями, шоу-румами, клубами и концептуальными кофешопами, а квартиры снимали (впрочем, в девяностые вообще самовольно заселяли) все, кто причислял себя к московской богеме. Ещё пять-семь лет назад в современных условных границах Китай-города сохранялось множество коммуналок, особенно в бывших доходных и работных домах. Сегодня коммунальные квартиры остались, например, в Подколокольном переулке.
Садик между Хохловским и Большим Трехсвятительском переулках - общественный с 1856 г, когда имение приобрел купец В.А. Кокорев.
Сладкая жизнь
В десятых годах Маросейка и часть Покровки превращаются в одну из главных клубно-ресторанных улиц Москвы, а вся понимаемая сегодня под Китай-городом территория —– в один из самых светских районов. Впрочем, клубной жизнью район был не обижен и до этого: «на Китае» работали легендарная «Пропаганда» в Златоустинском переулке и «Китайский лётчик» в Лубянском проезде.
В июне 2020-го Forbes называет Китай-город «Патриками для двадцатилетних». И дело, конечно, не только в парке «Горка» и амфитеатре «Яма», которые, по версии журнала, стали «возможно, самыми обсуждаемыми городскими пространствами», но и в «бесконечных корпусах» Высшей школы экономики. «Вышка» не только создавала и создает трафик местным барам, клубам и ресторанам (среди них — «Дом 16», Bambule, Blanc, «Сюр», Underdog), но и окончательно закрепляет за Китай-городом статус нового богемного места. И не хлебом единым — полные залы здесь собирают даже местные лектории и библиотеки.
В районе развитая инфраструктура, стрит-ритейл -авторские кафе, дизайнерские магазинчики, частные галереи, гастрономические лавки, пекарни.
Сегодня, по оценкам историков архитектуры, до 85 % процентов застройки относимого к Китай-городу района (с частью Белого города) — памятники архитектуры. Нового строительства здесь почти не было и нет — в местных переулках вообще последние двадцать лет было довольно сложно не только купить, но и снять квартиру. Район был долгие годы недооценен девелоперами, что, впрочем, в отличие от той же Остоженки, и спасло его от уничтожения. Первый новый элитный жилой дом здесь, по данным Knight Frank, появился только в 2010 году. Даже сегодня новые проекты «на Китае» можно пересчитать по пальцам. Среди них, например, «Тессинский, 1» в Тессинском переулке, и, по словам архитектора Сергея Скуратова, здания квартала строятся «в соответствии с гением места и его уникальностью с точки зрения размещения в Москве, его рельефа, расположения рядом с Яузским бульваром, с местами, описанными Гиляровским».
Никакой масштабной и высокоэтажной застройки на Китай-городе не планируется и впредь, хотя в районе (в основном, за счёт проектов редевелопмента или реставрации), конечно, появляются новые проекты. Китай-город, который после расселения большинства «коммуналок» и признанных аварийными домов, а также закрытия культовой «Солянки», назывался одним из самых «неживых» в центре, сегодня возвращает себе славу одновременно самого богемного и самого тихого места в Москве. Это — такая Москва, которая, кажется, уже давно и везде потерялась: с нетронутыми сносом под видом реставраций старинными кварталами, модными, но недорогими барами, синагогой, двухсотлетними усадьбами и мастерскими художников.
Благодаря расположению на одном из семи холмов Москвы - из окон нового элитного дома «Тессинский, 1» открывается такой вид
