Николай Винидиктов – основатель и управляющий партнер «Винидиктов и Партнеры» – в этом году занял пост президента Ассоциации AREA, в которую на текущий момент входят более 50 агентств элитной недвижимости Москвы и Санкт-Петербурга.
Николай – самый высокий мужчина рынка недвижимости Москвы (2,05 м!), но заметным его все-таки делает не рост. Не хотелось бы употреблять в отношении этой яркой личности заезженные штампы, но, как ни крути, «активная жизненная позиция» – это, конечно, о нем. Энергичный, харизматичный гигант с веселыми глазами мальчишки. Он любит ходить по ночным клубам, не пропускает ни одного профильного мероприятия, а не так давно снялся в первом художественном фильме о брокерах (который и сняли же сами брокеры) – «Сделка на миллиард». Но это все внешнее – за всем этим задором скрывается волевой человек, который бесстрашно рассказывает о своих ошибках и поражениях, о том, как потерял бизнес и отстроил его заново, о том, зачем ему понадобилось возглавлять ассоциацию и как он был вынужден основать новое духовное учение. Практически без купюр – о том, как из секретаря на подхвате родился Президент – только для HomeHunter.
Ведь, если звезды зажигают…
– Коля, расскажи, как случилось, что ты стал президентом единственной и крупнейшей ассоциации в высоком сегменте и зачем оно тебе понадобилось? Если расскажешь лишнего, я вырежу – честно!
– Любые профессиональные объединения часто рождаются по принципу «против кого мы дружим». Можно сказать, что риелторов сплотил ЦИАН – монопольная площадка, которая парадоксальным образом кормится за счет брокеров, но при этом создает им массу проблем в работе. Все началось с моего поста в Facebook, в котором я делился болью с сообществом: имея на руках эксклюзивный договор с собственником, мы не могли убрать фейковые дубли объявлений с объектом. Пост вовлек в дискуссию многих наших коллег, недовольных работой площадки, и поднял волну – в нужное время в нужном месте. В итоге обсудить ситуацию с ЦИАНом собралось около 30 руководителей и собственников риелторских агентств – классических, не по элитному рынку. С этой встречи началось формирование ГРМ (Гильдии риелторов Москвы).
Я был среди участников единственным представителем элитного рынка, толком никого не знал, и не все вопросы, которые осуждались, были мне близки – все-таки наша специфика другая. Но в тот период я искал выход из собственного кризиса, который пришелся на 2018 г., через расширение круга знакомств, получение нового опыта. На заседаниях компаний нужно было вести протокол, поэтому, чтобы туда попасть, я вызвался быть секретарем. В какой-то момент на элитном рынке тоже обозначилась необходимость объединиться, чтобы решать свои задачи сообща, но уже с поправкой на сегмент. Так в итоге появилась AREA – в прошлом году ее возглавляла Анастасия Могилатова (Wellhome), а я занимал пост вице-президента. Когда пришло время переизбрать нового, мы провели ряд встреч, и я понял, что у меня есть представление, куда нам идти, какие решать задачи, но самое главное – нашлись энергия и желание этим заниматься.
Сложность любой ассоциации заключается в том, что участники не получают прямого вознаграждения и мотивация человека выстраивается исключительно им самим: если он видит для себя профит в общественной деятельности, то извлекает пользу и для себя, и для окружающих. Я осознавал, что не являюсь авторитетным представителем крупной компании, так что моя личная готовность стала во многом определяющей для выдвижения и победы.
– И в чем же эта мотивация для тебя лично?
– Говоря прямо, она строится на нескольких уровнях. Первый, базовый и низменный, – это желание утвердиться в профессиональном кругу, повысить престиж – и личный, и моей компании, чтобы уверенно быть в числе лучших. Второй – более рациональный. Наша компания специализируется на работе с собственником, мы работаем по жестким эксклюзивным договорам. Соответственно, я в большей степени, чем кто-либо, заинтересован в том, чтобы на рынке выстраивались профессиональные цивилизованные отношения игроков, правила соблюдались и никто никого не толкал локтями. Защитить эксклюзивные договоры – мои или любой другой компании – только дружескими отношениями не получится. Мы все конкуренты, но при этом мы еще и профессионалы, и чем понятнее и прозрачнее будут схемы нашего сотрудничества друг с другом, тем более качественную услугу получит наш клиент. А это уже польза всему рынку, точнее, той огромной его части, которую контролируют компании, вошедшие в AREA.
– Ты сам заговорил о своей компании «Винидиктов и Партнеры». Я знаю, что не так давно ты пережил кризис, ее пришлось практически создавать заново. Но расскажи всю историю с начала, как ты оказался на ранке недвижимости?
– Я начинал свою карьеру с коммерческой недвижимости, ее пиком стали несколько лет в лидирующей компании – Jones Lang LaSalle (JLL). Но постепенно мой карьерный рост затормозился, запустился процесс профессионального выгорания, нужно было спасаться. И вот однажды мы с моим другом Андреем фантазировали на кухне о том, как жить дальше, и он предложил создать агентство элитной недвижимости. Понятия не имею, почему ему пришло это в голову (в мою бы точно не пришло – я совершенно не разбирался в элитной жилой недвижимости). Но все же у нас были козыри, с которых мы могли разыграть хорошую партию: во-первых, много контактов в этой сфере, во-вторых, мы подключили нашего третьего товарища Кирилла – у каждого из нас были необходимые навыки, в совокупности дающие мощную синергию. Один занимался маркетингом, второй умел работать с клиентами, третий знал, как заполучить объекты. И вот перед нами встала самая важная задача – придумать название компании. Чтобы ассоциироваться с крупными международными брендами, мы придумали звучное такое, внушающее трепет имя – Clayton & Boyers, сделали красивые визитки, логотип с белоснежным львом на красном фоне – в общем, правильные такие визитки.
Фокус удался, нас воспринимали с безграничным уважением, однако за свою чрезмерную креативность мы были жестоко наказаны. В будущем никто не мог ни выговорить наше название, ни запомнить (именно поэтому, спустя время, когда компания переродилась, я назвал ее просто и понятно). Но тогда мы были молоды, безрассудны, не в полной мере понимали, что делали. Нам было безумно интересно, но денег выходило мало – мы постоянно скатывались в долги, и через какое-то время от нас ушел Кирилл.
Мы с Андреем остались вдвоем, и на нашу долю выпали периоды взлетов и падений, хотя, будем честны, – в основном, конечно, падений. Раза три мы погружались на самое дно, отталкивались, всплывали, снова летели вниз. Лет через семь Андрей сказал, что больше так не может, он ушел строить карьеру в сфере девелопмента, а я остался один.
– Вот тогда и начался тот самый кризис?
– Да, мне было очень больно, что столько лет и усилий было потрачено впустую. Легче падать, когда рушится весь рынок, но рынок был растущим, на нем загорались новые звезды – например, Олег Торбосов. Он открывал новый офис, а я продавал мебель. Помню, в такой момент он написал мне: «Коля, а чего вы столы продаете?» И я ответил, что мы проводим релокацию – а что я мог тогда ему сказать?! Никто не понимал, насколько все плохо, но уважение коллег ничего не стоит, когда сам ты понимаешь, что твоя компания разваливается, ты весь в долгах, а на руках жена и недавно родившийся ребенок.
Из-за стресса начались проблемы и со здоровьем, но именно на этом дне я осознал, что нужно брать себя в руки, не сдаваться. Накопленный негативный опыт тоже актив – я не ушел с рынка недвижимости и, несмотря на то что разучился работать с клиентами напрямую, начал с нуля один. Моей жене пришлось выйти на работу, а я снял маленький офис, подвал за 10 тыс. руб. в месяц, с низким потолком, который каждый день «причесывал» головой, и взялся за «холодные звонки» (самая неблагодарная работа риелтора, которую они терпеть не могут. – Прим. ред.).
В конечном итоге я кардинально изменил свой подход: если до этого мы всегда ориентировались на количественный показатель, старались брать в базу как можно больше объектов, то теперь я сделал ставку на качество услуги и именно на продавцов. Что всегда делал рынок в лице всех агентств? Они охотились на покупателя, боготворили покупателя, баловали его. Это логично – эта работа гораздо легче, и продажи проходят приятнее. Из множества объектов собственников вторичного рынка создаются рекламные сети, которые ловят обращения покупателей, однако никто при этом не уделяет должного внимания продавцу – а между тем именно он оплачивает нашу работу.
Подход себя оправдал. Первые вырученные деньги я инвестировал в собственное обучение. Помню, моим первым заданием было выучить скрипт размером со страницу А4, но по прошествии года я так этого и не сделал. Ну и что – я получал от этого обучения главное – стимул развиваться дальше, так что и это вложение себя оправдало. В какой-то момент я взял себе ассистента, и со временем она выросла в брокера. Вместе мы стали двигаться быстрее, шаг за шагом наращивая качественную базу объектов, а главное, эксклюзивы с их собственниками. Сейчас у нас новое имя, новые сотрудники, новый подход в работе, и мы не перестаем развиваться. А главное – я могу смело сказать, что на вторичном рынке элитной недвижимости мы несомненный лидер по количеству эксклюзивных объектов в продаже.
– Уж не знаю, сам ли ты выдумал эту легенду или она сложилась сама, но в нашем профессиональном сообществе ты считаешься тусовщиком – это правда?
– Видишь ли, я родился и рос в маленьком военном городке, где все предельно и предопределенно. Мне даже в голову не приходило, что может быть как-то иначе, чем там, – и я могу выбрать другую профессию или другую жизнь. И вот я оказываюсь в Питере, потом перевожусь в Бауманку в Москву и понимаю, насколько мир многогранен, как много он дает возможностей. В какой-то момент начал читать много мотивирующей литературы, например книгу «Богатый папа, бедный папа», в которой очень много рассказывалось о рынке недвижимости. Поэтому я и пошел работать в недвижимость, риелтором, к тому же только эта работа позволяла мне учиться на двух факультетах одновременно: экономическом и систем управления ракетными носителями.
Что же касается клубов… Во-первых, я упустил тот период юности, когда молодым людям положено ходить в клубы: в то время я учился в военной академии и почти все выходные проводил в казарме. Поэтому, дорвавшись до свободной жизни, я с упоением в нее погрузился и мог за ночь посетить 3–4 клуба. Правда, затянулась веселая жизнь на много лет. Во-вторых, именно клубы дают самое главное в нашей работе – контакты. Нигде мне не удавалось завязать столько полезных знакомств с интересными людьми.
– А как появился на свет фильм «Сделка на миллиард»?
– Снять такое кино о брокерах предложил Антон Коновалов (Penny Lane Realty) во время наших бесед о развитии рынка. Но потом Антон вышел из проекта, и в итоге мы снимали фильм с Алексеем Аверьяновым (генеральный директор Vesco Group, основатель проекта HomeHunter) и Александром Кузиным (основатель агентства One Moscow). В основу лег знаменитый американский сериал о брокерах, который с упоением смотрят все наши коллеги по всему миру, да и не только они. Люди любят смотреть такое: это же огромные деньги, красивая недвижимость, жизнь самых богатых людей! Скандалы, интриги, расследования.
В нашем обществе сложился несправедливый стереотип в отношении риелторов – что мы получаем огромные гонорары за какую-то неочевидную услугу. Между тем риелтор – это одна из самых сложных профессий, сочетающая в себе массу компетенций, а иметь дело с людьми – это тяжелый труд. В этом сериале мы хотели рассказать людям о том, как выглядит изнанка профессии, побороться за заслуженную репутацию брокеров. Ну и чего уж лукавить – такой фильм лучшим образом позволяет завоевать доверие клиентов. Пока мы вложили свои деньги в этот проект, не получив с этого каких-то материальных дивидендов. Планы затормозили и пандемия, и февральские события, однако я уверен – мы вернемся к этому кино и сделаем что-то действительно крутое, а может осилим целый сезон.
– Коля, в заключение я задам этот глубоко личный вопрос – а как тебя все-таки изменили все эти перипетии на человеческом уровне? Люди часто выходят из кризисов озлобленными, циничными, а бывает, просветленными. Ты вообще как?
– Как оказалось, любая жизненная ужасность только подстегивает меня идти вперед. Очередной раз случился в прошлом году, когда я попал в сильнейший личностный кризис. Я много лет был атеистом и рационалистом, не верил в какие-то высшие силы, но пришло время изменить свое мнение. Более того, я начал развивать новое учение и назвал его «Гармонизм». Хочешь, расскажу подробнее?
– Конечно хочу.
